На прошлом заседании, 8 ноября, в суде допросили троих свидетелей: бывшего пресс-секретаря Белых Бориса Веснина и двух экс-министров кировского областного правительства — Равиля Ахмадуллина, который был министром лесного хозяйства, и Алексея Вершинина, экс-министра развития предпринимательства, торговли и внешних связей.
Первым был допрошен Ахмадуллин — он рассказывал об инвестиционных проектах, связанных с управляющей компанией «Лесхоз» и «Нововятским лыжным комбинатом», и процедуре их согласования. В правительстве были разногласия по заявке УК «Лесхоз», но их разрешили в рабочем порядке после направления специалистов от правительства и компаний, изучавших леса.
У свидетеля были разногласия с директором НЛК Владимиром Сысолятиным, но их также решили. По словам экс-министра, Белых не был замечен в покровительстве НЛК и УК «Лесхоз». Экономическая пользы от проекта «Лесхоза» была незначительной, но за него надо было цепляться, говорил свидетель: «Построить завод в чистом поле тяжело, и когда инвестор говорит, что в Кировской области будет такое предприятие, то это, конечно, да, нужно за это цепляться».
Прокуроры огласили показания кировскго экс-министра, которые он дал на следствии. Тогда он критиковал инвестпроекты НЛК и УК «Лесхоз». На заседании Ахмадуллин сказал, что в суде он представил более полную информацию. «Нет, она не более полная, она совсем другая. Вы тут говорите, что Никита Юрьевич был заинтересован, что принимал решения в пользу НЛК», — заметила судья. Экс-министр в итоге не смог объяснить противоречия в своих показаниях.
Вторым допросили Бориса Веснина, бывшего пресс-секретаря Белых. Он рассказал, что после вступления в должность губернатора Белых свою зарплату перечислял в Фонд поддержки инициатив главы Кировской области. Но в 2013 году перестал это делать. Одним из учредителей фонда был Алексей Навальный. По мнению Веснина, фонд прекратили финансировать из-за того, что Навальный стал «самостоятельным участником политического процесса».
По просьбе прокуроров Веснин рассказал о личных тратах Белых: на содержание семьи, учебу сына, поездки. Обвинители также огласили показания бывшего пресс-секретаря Белых, которые тот дал на следствии: Веснин говорил о предложении адвоката Вадима Прохоров выдвинуть уже арестованного губернатора кандидатом на выборы в Госдуму, чтобы вызвать резонанс; об учебе сына Белых в Англии, на которую «зарплаты губернатора явно не хватало»; а также о дорогих подарках бывшей жене. Веснин, как и предыдущий свидетель, сказал, что его показания в суде были «точнее» тех, что он дал следователям.
Экс-министр торговли Кировской области Вершинин рассказал в суде, что он курировал Фонд социальных инициатив «Вятка», который занимался ремонтом фасадов, строительством фонтанов и в целом благоустройством региона. Фонд пополнялся за счет пожертвований частных и юридических лиц. Вершинин рассказал, что фонд собирал около 100 млн рублей на ремонт Спасского собора и детского лагеря, однако эту сумму не могли собрать. 21 июня 2016 года, за три дня до задержания губернатора, на совещании он рассказал Белых, что собрали только 3 млн рублей: «Я сказал Никите Юрьевичу: или мы ищем средства и оплачиваем счета, либо в этом году придется отказаться от этого проекта. Белых ответил: «Получайте счета, деньги будут».
Белых входит в зал; группа поддержки аплодирует ему. Когда появляется судья Татьяна Васюченко, подсудимый просит ее внести изменения в свои данные — накануне он женился в СИЗО.
Пристав разыскивает свидетеля Юрия Зудхаймера и говорит, что того нет на этаже. Наконец, Зудхаймер — лопоухий мужчина маленького роста — входит в зал вместе с адвокатом. Он уточняет, что имеет два гражданства, российское и немецкое. Судья просит его осмотреть зрителей в зале и сказать, есть ли у него тут родственники. Свидетель отвечает отрицательно.
Судья спрашивает, где свидетель работает. Тот после подсказки своего адвоката говорит, что в России у него есть бизнес в Кировской области — Нововятский лыжный комбинат и УК «Кировлес». Прокурор просит подробно рассказать об обстоятельствах знакомства с Никитой Белых, покупки предприятий в Кировской области и передачи взятки.
Свидетель начинает свой рассказ с того, что более 20 лет назад у него появился друг — Альберт Ларицкий. «Я относился к нему как в члену семьи», — говорит свидетель. Ларицкий, говорит он, родом из Белоруссии — он пытался вести бизнес на родине, а когда это не получилось, уехал в Россию. В 2009 году он предложил Зудхаймеру инвестировать в бизнес в Кировской области, а именно в НЛК. «Я никогда не имел отношения к лесозаготовкам, не имел дел в России, поэтому его предложение вызывало у меня сомнения», — рассказал свидетель.
Ларицкий убедил его в успешности проекта, объяснив, что он «был задуман» вместе с губернатором Белых, говорит Зудхаймер. Судья обращает внимание, что свидетель читает по бумажке.
— Что вы сейчас читаете? — спрашивает судья Васюченко.
— Что я подготовил, — отвечает свидетель.
— Вы подготовили письменные показания?
— Ну да.
Зудхаймер напоминает, что не владеет русским языком в совершенстве, поэтому свои показания составил заранее с помощью адвоката. Судья просит показать ей написанное после допроса. Адвокат подсудимого Андрей Грохотов возражает и требует, чтобы свидетель отвечал по памяти. Однако судья его возражения не принимает и Зудхаймер вновь возвращается к тексту.
Зудхаймер рассказывает, как передавал Ларицкому деньги по договору займа — он делал это как лично, так и через свои компании. В результате его включили в совет директоров НЛК, однако сам Зудхаймер, по его словам, не знал об этом, никогда не бывал на собраниях директоров и не подписывал какие-либо документы от лица компании.
В 2013 году, напоминает Зудхаймер, НЛК стал фигурировать в материалах уголовного дела (вероятно, речь идет о возбужденном в о отношении гендиректора НЛК Владимира Сысолятина дела по части 4 статьи 159 УК (мошенничество в особо крупном размере)). Однако Ларицкий заверил свидетеля, что дело заказное и вскоре будет улажено.
Весной 2013 года Ларицкий попросил одолжить ему денег, но Зудхаймер отказал, поскольку тот уже должен был ему 37 млн долларов. При этом Ларицкий объяснил, что не сможет вернуть долг, поскольку его предприятия находятся фактически в состоянии банкротства. В результате они подписали мировое соглашение.
— Свидетель, может, вы говорить будете? Ничего непонятно, вы там что-то читаете, — обращается к Зудхаймеру судья.
— Я больше года потратил на допросы. Задавайте вопросы, я отвечу.
— Я, например, не понимаю, что вы там читаете! У меня человек под стражей, мне его судьбу решать надо!
Тогда прокурор просит конкретизировать размер займов Ларицкому и вспомнить, через какие фирмы он инвестировал в НЛК и УК «Лесхоз». Свидетель вспоминает, что сначала давал деньги как частное лицо, а после того, как у него появились подозрения о проблемах с предприятием, он стал переводить деньги частично сам и частично через другие компании.
В 2013 году Ларицкий выразил готовность передать ему НЛК в счет долга, продолжает Зудхаймер. Впоследствии был проведен аудит, по итогам которого выяснилось, что никаких поводов для банкротства предприятия не было, а деньги были попросту украдены.
Судья спрашивает, была ли супруга свидетеля членом совета директоров. «Она никогда не была, нигде не присутствовала. Все документы с ее подписью — это подделка», — отвечает Зудхаймер.
В 2013 году Зудхаймер приобрел 99% акций НЛК и 75% акций УК «Лесхоз». Его адвокат снова что-то подсказывает, судья делает ей замечание.
Соглашения с Ларицким были оформлены юридически, говорит свидетель. Он достает из своего портфеля какую-то бумагу и называет ее «джентльменским соглашением», в котором описано, «как и что Ларицкий будет передавать». Оно разрабатывалось на протяжении долгого времени, говорит свидетель: Ларицкий вел переговоры с правительством Кировской области для того, чтобы передать Зудхаймеру предприятия с теми кредитами, что у него были. Документ предусматривал, что погасить займы должен будет приобретатель. «Что я впоследствии и сделал», — подчеркивает Зудхаймер.
Он объясняет, что, если посмотреть на соглашение, можно сделать вывод, что НЛК на тот момент — 2013 год — ничего не стоило. Однако Ларицкий убедил бизнесмена в том, что он согласовал с Белых, что вместе с предприятиями Зудхаймер получит 300 тысяч кубометров леса. «Такие условия Ларицкий сам создать не мог», — говорит свидетель.
Судья и прокурор просят свидетеля вернуться непосредственно к обвинению, которое предъявлено Белых. Отвечая на вопрос гособвинителя, он говорит, что после подписания соглашения они с Ларицким и подчиненным Зудхаймера Борисом Якубуком, который, по версии следствия, был посредником при передаче взяток в размере 50 и 150 тысяч евро, прилетели в Киров. Ларицкий представил Зудхаймера Белых как нового владельца НЛК и УК «Лесхоз». Эта встреча состоялась в кабинете губернатора.
Зудхаймер рассказывает, что предлагал обанкротить НЛК, но Белых уговорил его не делать этого, опасаясь негативного влияния на имидж области. При этом, по словам свидетеля, когда он принял предприятие, у него были огромные долги по зарплате и коммунальным услугам, которые пришлось быстро выплачивать, хотя предприятие «ни дня не было рентабельным» с момента распада Советского союза: большая часть денег была просто украдена, считает он.
Вскоре Зудхаймер стал выплачивать кредиты по НЛК, приобрел 75% УК «Лесхоз», остальной частью которого владело правительство области, и стал вкладывать деньги в инвестиционные проекты предприятий. «Все это было реально куплено и реально проинвестировано моими деньгами, которые лично я заплатил», — подчеркивает Зудхаймер. Прокурор перечисляет названия инвестпроектов, связанных с лесозаготовкой и переработкой древесины. Свидетель рассказывает, что инвестпроект УК «Лесхоз» был утопичен и заведомо невыполним, а Белых, по его словам, пытался убедить Зудхаймера в том, что проект можно заменить на «реально выполнимый».
Из-за этого обещания Зудхаймер вложил в проект «огромные инвестиции». Вскоре стало известно, что из-за решения правительства бизнесмену придется выкупить остальные 25 процентов УК «Лесхоз». Зудхаймер сделал это, надеясь, что это позволит вернуть деньги, уже вложенные в предприятие.
Прокурор просит уточнить, предлагал ли Зудхаймер официально внести поправки в инвестпроекты УК «Лесхоз». Бизнесмен отвечает, что в правительстве его убеждали, что «все будет хорошо», хотя на самом деле выполнить его было невозможно.
Что касается проекта НЛК, то, по словам, Зудхаймера, он был фактически выполнен, однако Белых отказывался подписать его, требуя помочь с избирательной кампанией.
— Когда у вас возникли реальные опасения, что вредные последствия для ваших интересов наступили в результате действий правительства Кировской области? — спрашивает прокурор.
Зудхаймер рассказывает, что так или иначе всеми действиями правительства области руководил Белых, а в 2015 году, когда задержали Ларицкого, свидетель понял, что «будут проблемы» и у него. После задержания, утверждает бизнесмен, Белых стал вести себя «неадекватно», пытаясь защитить Ларицкого. Тогда он стал записывать на аудио все свои встречи с губернатором. «И жалею, что я этого не сделал раньше», — говорит он.
Теперь прокурор интересуется событиями 2014 года.
— Имелась ли между вами и Белых какая-то встреча, на которой высказывалось требование передать ему деньги?
— В 2014 году Никита, как всегда, пригласил на встречу, я прилетел. Это был март, начало года. При встрече он мне сказал, что… Не знаю, как это сформулировать… Он сказал, что есть «такса», которую предприятие должно платить, каждый год, 200 тысяч евро, что она была установлена еще во времена Ларицкого.
— А что за такса? Кто ее платит и кому?
— Правительству ее платят.
Встреча, говорит свидетель, проходила в кабинете Белых; он же был ее инициатором. Зудхаймер отмечает, что не мог заплатить 200 тысяч евро, поскольку не знал, как собрать такую сумму.
— Как было сформулировано требование?
— Никита Юрьевич говорил о каких-то выборах, фондах... Я говорю: «Давай я тебе переведу на эти фонды». Тот отвечает: «Нельзя, вы иностранный гражданин, по закону РФ невозможно». Ну, непросто мне взять эти деньги, пересечение границ, сами понимаете.
Когда сумма была озвучена, рассказывает Зудхаймер, он позвонил своим друзьям в Казахстан, которые должны были передать ему деньги за проект по недвижимости в этой стране, и попросил доставить эти деньги в Москву. В Кирове, говорит Зудхаймер, он вместе с директорами НЛК Василием Романюком и Русланом Цукановым пошел в здание правительства: «Сначала ждали в приемной, потом меня пригласили [в кабинет]. Я зашел первым. Я пришел, отдал ему пакет, но (Белых — МЗ) взял пакет, осмотрел, что это деньги. Они были аккуратно упакованы, пятисотками, как он просил. Потом уже пригласили директоров».
— Кто просил пятисотками? — спрашивает судья.
— Никита Белых. Он просил не мелкими.
Свидетель рассказывает про письмо от правительства области, в котором содержалась «угроза» закрыть инвестпроект НЛК «практически на стадии его завершения». После передачи взятки это письмо «исчезло» и больше нигде не упоминалось.
По просьбе прокурора Зудхаймер снова повторяет, что деньги передавались по требованию губернатора.
— Как вы для себя поняли цель передачи денежных средств? — интересуется прокурор.
— За что ему передавать? Чтобы нас оставили в покое и дали спокойно работать.
— Как он обозначил цифру в 200 тысяч евро? На что?
— Говорю еще раз, он говорил про выборы. Деньги нужны были в евро, крупными купюрами, наличными. В 2015 году, когда пришло время, Никита Юрьевич несколько раз намекнул [снова], но тут случилось несчастье — его друг Ларицкий сел в тюрьму. Так что я сэкономил.
После того, как Ларицкого осудили, общение между Белых и Зудхаймером на некоторое время прекратилось. «Он делал все, чтобы вытащить этого человека», — говорит бизнесмен про Ларицкого.
По просьбе прокурора он уточняет, что передавал 200 тысяч евро «в середине мая 2014-го».
— После передачи денежных средств отношение со стороны правительства к предприятию изменилось? — продолжает задавать вопросы прокурор.
— Да, нас перестали доставать.
Зудхаймер объясняет, что, по договоренности с Белых, все проблемы с налоговой инспекцией у НЛК и УК «Лесхоз» за период, когда предприятиями владел Ларицкий, губернатор должен был взять на себя. Несмотря на это, бизнесмену пришлось выплатить 2 млн долларов НДС по судебному решению.
— Нигде я не чувствовал себя таким незащищенным, как в России. Ни одного доброжелателя. Все как стервятники напали и рвут со всех сторон! За все деньги, что украл Ларицкий, я должен был заплатить, — возмущается Зудхаймер.
— За что конкретно обещал Белых решение вопросов с налоговой? — спрашивает прокурор.
— За то, что я выплачу все кредиты. Но повлиять ему не удалось ни разу.
Свидетель говорит, что Белых предлагал ему «площадку» для решения вопросов. «Видимо, он меня хотел посадить в кабинете перед дамой из налоговой», — предполагает бизнесмен.
— Что же случилось потом, когда вас опять обязали передать денежные средства?
— Это уже 15-й год. Никита Юрьевич настойчиво предлагал встретиться, я вынужден был прилететь в Братиславу. 19 декабря, представьте себе, что такое, перед Рождеством! Первый вопрос такой: Ларицкого надо выпускать, второй вопрос — надо отдать залоги. Вы должны понимать, что таких денег в свободном обороте у бизнесменов не бывает.
— Инициатором встречи в Братиславе был Белых?
— Да.
— Вопрос о передаче денежных средств в Братиславе поднимался?
— Нет. Я был возмущен и дерзок, Никите Юрьевичу это очень не понравилось. В результате моей дерзости, к нам 29 декабря заявилась налоговая.
По итогам той проверки предприятия Зудхаймера до сих пор должны выплатить 22 млн рублей налоговой, говорит бизнесмен.
Теперь прокурор спрашивает, когда было озвучено второе требование о передаче денег. На этот раз они с Белых встретились в аэропорту в Риге. Белых снова говорил, что «Ларицкого нужно выпустить», и упоминал залоги.
— Потом он сказал: «Вы уже че-то давно ничего не носили». Я его спросил: «А сколько мы там должны, я уже не помню?». Он сказал: «Двести, как и тогда», — утверждает Зудхаймер. Он добавляет, что деньги снова надо было передать наличными, а в 2016 году с этим была большая проблема.
Судья прерывает допрос, поскольку видит вспышку камеры телефона у одного из зрителей. После небольшой перепалки допрос продолжается.
— Я дал обещание, что мы принесем эти деньги. Я не мог представить, чтобы губернатор области размером с половину Германии будет вымогать у иностранного гражданина деньги, — удивляется свидетель.
Зудхаймер говорит, что Белых был «озлоблен» тем, что Ларицкий сидит. «Я прекрасно понимаю, потому что информацию о его хищениях дал я», — говорит свидетель. Он возмущается, что сэкономил бы гораздо больше денег, если бы просто передал 200 тысяч евро Белых. Однако он понял, что дальше так «просто невозможно» и обратился в правоохранительные органы.
Прокурор просит объяснить, как Белых обозначил цель передачи денег и как сам Зудхаймер воспринимал это.
— Все отлично понимали, что это просто обыкновенная взятка за то, что он губернатор. Какие выборы, о чем там разговор? По поводу благоустройства они вообще никогда не стеснялись: были официальные просьбы. А деньги наличными, в евро? Ну, я не знаю…
— А предлагал ли вам Белых перевести как-то по другому?
— Это я ему предлагал. Я никогда таких денег наличными не видел, разве что в 90-х. В 2016 году это вообще было невозможно, надо было в Швейцарии писать объяснение банку, зачем мне столько наличных.
Зудхаймер говорит, что всю сумму «саккумулировать» не успел, но в итоге в мае 2016 года он отправил отдавать деньги своего племянника Эрика Зудхаймера — всего 50 тысяч евро. При этом, говорит свидетель, он даже нанял частное детективное агентство, чтобы снять факт передачи денег Белых. «Приехала его секретарша, Татьяна, по-моему, произошла передача денег. Я выдохнул спокойно», — вспоминает он.
Однако Белых был недоволен, что ему передали всего 50 тысяч евро, продолжает Зудхаймер. «После этого я стал бояться всего и понял, что круг замыкается, — вздыхает свидетель. — Он так хотел освободить Ларицкого, что я понял, что надо что-то делать. Я приехал в Москву и обратился в правоохранительные органы».
— Мы заканчиваем? — спрашивает Зудхаймер.
— Нет, мы к самому интересному подходим, — отвечает прокурор.
— Имелись ли у вас встречи с Белых на предмет обсуждения вопросов работы НЛК, УК «Лесхоз» и передачи оставшейся денежной суммы до 24 июня 2016 года? — спрашивает прокурор.
Тот говорит, что были только телефонные звонки.
Прокурор напоминает о разговоре в «Кофемании» между Якубуком, Зудхаймером и Белых, где, по версии следствия, обсуждалась передача денег до конца июня.
— Я помню эту встречу, говорили много ни о чем.
— Кто инициировал встречу?
— Якубук договаривался с Белых. Опять же поднимался вопрос залогов, технические детали передачи денег.
— Деталей не помните?
— Нет.
Зудхаймер жалуется, что «полгода просидел» в Следственном комитете.
Гособвинитель просит вспомнить, перечислялись ли в 2014 от НЛК или «Лесхоза» деньги на благотворительность. Зудхаймер отвечает, что перечислялись, но деталей он не знает.
— Вы для себя на встрече в Риге понимали, что речь идет не о благотворительности? — спрашивает прокурор.
— Евро? Наличными? Крупными? На благотворительность? Не могу в это поверить.
Прокурор расспрашивает Зудхаймера о том, как он обратился к силовикам в июне 2016 года. «Я не получил поддержки в этом от своих друзей в России», — вздыхает Зудхаймер. Тогда он приехал в здание ФСБ на Лубянскую площадь и сказал, что хочет сделать заявление. «Никто ничего не принимал, посмотрели, как на больного», — жалуется свидетель. Он вернулся на следующий день и тогда уже поговорил с сотрудниками, показал им записи.
— Кто инициировал встречу 24 июня?
— Как всегда, мы созвонились, встреча перекладывалась. Я собрал остальную часть денег, приехал в Москву, обратился в ФСБ. Они выслушали меня, сказали: «Денег не надо, мы дадим свои».
— Где должна была быть встреча?
— Насколько я помню, Белых предлагал встретиться в отеле, где мы обычно встречаемся. Я не помню название. В ФСБ сказали, что там нежелательно. Ну все, я ему сказал, что очень занят. В итоге встреча прошла в отеле Lotte Plaza, в ресторане.
— Вам известно, деньги, выданные сотрудниками правоохранительных органов, как-то фиксировались под какой-то протокол, метились раствором?
— Я в таких мероприятиях никогда не участвовал, все было в первый раз. Пришел мужчина с красивыми чемоданом, достал пачки денег. Посадили понятых, купюры он какой-то жидкостью или порошком покрывал. Он объяснил, что при контакте раствор оставляет зеленые отпечатки. Дал подарочный пакет, внутри его тоже обработали. Уложили туда купюры в ряд. Я еще ему бутылку вина привез… Я же не знал, что его прямо там будут задерживать. Я искренне хотел подарить ему на день рождения бутылку вина.
Зудхаймер объясняет, что бутылку положили сверху купюр и закрыли пакет: «Я пошел в ресторан, поставил его и стал ждать Никиту Юрьевича». Ручки и сам пакет, по его словам, обработаны не были.
Свидетель упоминает, что ему выдали средства фиксации. «Рассказывать? Вам смешно будет», — спрашивает он. Прокурор кивает головой. Зудхаймер описывает, что ему в что-то вставили в галстук, выдали чужие ремень и часы, а на спину повесили «очень горячие аккумуляторы». «В общем, со всей этой аппаратурой я был в этой комнате в ресторане», — описывает он.
Свидетель подчеркивает, что целью этой встречи была передача денег, для этого он специально прилетел из Германии, и Белых знал об этом.
Встреча произошла в середине дня, вспоминает Зудхаймер. «До его прихода со мной сидел один из моих сотрудников, просто надо было провести встречу. Потом Никита Юрьевич пришел, он (сотрудник — МЗ) вышел и ушел. Беседа была напряженная, мне было жарко. К полудню я уже был как рак», — смеется Зудхаймер.
Теперь по просьбе прокурора он рассказывает, что всю аппаратуру на него надевали под протокол; процедура снятия тоже фиксировалась.
— Изначально где планировалась встреча?
— Я не помню точно название ресторана.
— А инициатором изменения был кто?
— Я. По просьбе сотрудников ФСБ, чтобы им было удобно.
Обвинитель просит пересказать подробности передачи пакета и диалог с Белых.
— Ну Никита Юрьевич зашел, я взял пакет, поздравил с днем рождения… Что же я сказал-то? «Вот, что обещал — привез, извините, что мелкими купюрами». И передал ему пакет. После этого он опустил руку в пакет, убедился, что деньги на месте, и поставил его около стола.
Затем, говорит Зудхаймер, они некоторые время поговорили; вскоре Белых встал и сказал, что ему нужно уходить. Тогда произошло задержание.
Свидетель упоминает, что на встречах с Белых он обычно передавал вопросы от директоров НЛК и Лесхоза, и они «были очень смешными»: «Я не понимал, о чем говорил».
Теперь прокурор спрашивает, что значит фраза про мелкие купюры. Зудхаймер поясняет, что его деньги были крупными купюрами, но в пакете были деньги от ФСБ — мелкими.
— Он знал, что там вообще деньги были? — уточняет судья.
— Конечно, знал! Все разговоры записаны.
— Нам Никита Юрьевич говорил, что не знал, что там деньги были, — говорит судья.
Бизнесмен уточняет, что пачки денег на дне пакета были накрыты целлофановым пакетом, а сверху лежала бутылка. «В записи же все есть, что вы так расспрашиваете?» — удивляется Зудхаймер.
Представительница гособвинения переходит к эпизоду с передачей 50 тысяч евро — свидетель говорит, что уже не помнит, какие там были купюры, и вновь сетует, что в Европе столько наличных раздобыть проблематично.
— Вам известно, какие отношения связывали Белых и Ларицкого? — уточняет прокурор.
— Раньше я считал, что Ларицкий с Белых… Вся деятельность Ларицкого в Кировской области — это сплошное преступление. На каждое мое слово можно положить документ. Без неограниченной административной поддержки себя так нигде вести нельзя. Я прихожу к выводу, что он, благодаря своему другу и партнеру, мог себя так вести — абсолютно безнаказанно.
Свидетель описывает один из эпизодов общения с Ларицким, «когда я спросил его, какого черта, где мои деньги». «Мы прилетели в Кировскую область, посмотрели эти руины (НЛК — МЗ), он меня убедил, что надо инвестировать. Мы поужинали в неплохом ресторане и вечером улетали обратно. На большом белом джипе мы приезжаем в кировский аэропорт. Железная большая дверь, водитель подъезжает и со всей скорости к этой двери, начинает сигналить, а ее не открывают!» — эмоционально рассказывает Зудхаймер. Тогда, говорит он, Ларицкий начал кричать охранникам аэропорта «Открывай!». Зудхаймер наблюдал за этим из машины. «Ларицкий звонит губернатору, начинает орать: "Никита, на-на-на-на!". Потом Ларицкий отдает телефон охраннику, тот говорит: "Под вашу ответственность". После этого дверь открыли и машина проехала прямо к самолету», — вспоминает свидетель. — Я смотрел, как Ларицкий из внимательного еврейского мальчика превратился в монстра!».
В ходе рассказа Зудхаймер несколько раз называет Ларицкого «ушастым Аликом».
Зудхаймер пускается в пространные рассуждения о работе Белых и Ларицкого. «Работали они очень… Скажу так: в вашей стране ограбить немца с оттопыренными карманами — даже медаль за это могут дать. А вот на предприятии полтора года не выплачивались зарплаты. Потом получили кредит и в этот же день они выводят эти деньги, а людям ничего не платят, многострадальный "Кировлес". Там еще его один борец за свободу — Навальный — грабил. А потом бесплатно Ларицкому передали. Он стал владельцем десятка компаний. Я не верю, что это Ларицкий, это все — Никита», — говорит он.
Затем Зудхаймер обещает по окончанию процесса «сделать заявление на еще одно уголовное дело». «За каждым преступлением тянется финансовый след. Мы все установили. 200 тысяч? Это мелочь на пиво по сравнению с тем, что они украли», — утверждает он.
— Я хочу сказать о вашем правосудии!
— Вы про правосудие ничего не можете говорить сейчас, — обрывает его прокурор. — Я понимаю, что вы эмоционально настроены сейчас все высказать, но мы ограничены по времени, у вас сегодня рейс.
— Все, спасибо, я забыл.
Прокурор просит уточнить, было ли принято решение инвестировать в предприятия после обещаний Белых помочь в этом вопросе. Зудхаймер подтверждает, что так и было, а теперь новое правительство не хочет выполнять эти обещания. «А что мне, бедному немцу, делать? Сейчас лес заберут, будет макулатура», — сетует он.
— Угрожал ли кто-то вам уголовным преследованием, если вы не дадите изобличающие показания? — интересуется прокурор.
— Нет. Потому что я был сам инициатором.
Прокурор спрашивает про «щекотливый момент», когда решался вопрос о возбуждении дела против самого Зудхаймера. Свидетель говорит, что это случилось в августе 2013 года, когда Ларицкий предложил встретиться с ним и решить вопросы.
Зудхаймер прилетел в Москву. В Lotte Plaza он встретился с Якубуком и адвокатом Денисом Тумаркиным (в прессе он также упоминается как Дионисий Золотов), вместе они пошли в ресторан. «Вдруг заходит Ларицкий, ложит на стол такой брелок. Я думаю — ну все, чай мы не допьем. Со всех сторон налетели люди в бронежилетах, арестовали нас и отвезли в полицейское отделение. Там мне объявили, что против меня возбуждено дело о вымогательстве. Заявление было написано Ларицким. Я должен сказать, что там произошло — я считаю, там попался честный мент, молодой следователь. Пришел, отдал паспорта и мы вышли. Это точно не входило в план Ларицкого», — рассказывает Зудхаймер и добавляет, что после этого он уехал из страны.
Затем, говорит Зудхаймер, ему пришлось дать взятку адвокату в размере 10 млн долларов, который утверждал, что дело в отношении него возбуждено, поэтому его объявят в международный розыск. Подробно этот инцидент описывала «Новая газета». Прокурор уточняет, что по этому эпизоду был вынесен отказ в возбуждении уголовного дела.
— Это как-то повлияло на достоверность того, что вы сейчас говорите? — спрашивает представительница гособвинения.
— Нет. Надеюсь, Никита Юрьевич не имеет к этому отношения. Все может быть, но я не думаю… Думаю, это Ларицкий решил так спасать свою [шкуру].
Теперь прокурор спрашивает про конспирацию при обсуждении передачи взяток.
— Если конспирация была, то кем она инициировалась?
— Мной. Ну, не знаю, сказать «дай мне, Юра, деньги»... Ну, он так и говорил, только про выборы. Я очень жалею, что не записывал наши встречи раньше. Они были более откровенны, а я начал записывать, когда было напряжение уже. Нам и разговаривать-то было не о чем.
У гособвинения больше нет вопросов. Белых говорит, что у него их «очень много» и просит о перерыве. Судья объявляет перерыв в 10 минут.
Заседание возобновляется. Вопросы задает Никита Белых.
— Хронологически, все-таки, соглашение, которое вы заключили с Ларицким, что содержало? Были ли там обязательства со стороны Кировской области?
Зудхаймер отвечает, что речь шла только про кубометры леса. Подписей членов правительства региона под документом не было.
Никаких других вопросов о соглашении во время первой встречи Зудхаймер Белых не задавал — об этом речь пошла лишь на второй встрече, когда был проведен аудит НЛК. «Я не понимаю, как этот беглый белорус может распоряжаться лесом в Кировской области?» — возмущается Зудхаймер.
Белых просит рассказать подробности первой встречи, но прокуроры в два голоса протестуют. Подсудимый пытается задать вопрос, но вместо этого одна из гособвинительниц просит сделать ему замечание за некорректные вопросы.
Теперь Белых спрашивает, хотел ли Зудхаймер приезжать в Россию после истории с уголовным делом и Ларицким в 2013 году. Тот отвечает, что и сейчас не хочет. «Я хотел прояснить, почему встречи были в Риге и Братиславе. Спасибо», — говорит Белых.
После небольшого спора с подсудимым Зудхаймер обещает, что «все, что вы сейчас говорите, будет обсуждаться в другом уголовном деле», и просит задавать вопросы побыстрее.
Экс-губернатор просит его рассказать о компании «Ренегал Лимитед». Свидетель объясняет, что эта компания была создана для выплаты кредитов Сбербанка; кто был ее директором, он не помнит. По словам свидетеля, организация выкупила требование Сбербанка по кредиту НЛК. Кредит был в рублях, а в 2014 году случился дефолт — поэтому Зудхаймеру пришлось компенсировать деньги своим инвесторам. Впоследствии он снова нашел инвесторов и продал компанию.
— Вы говорили, что в принципе нельзя было внести изменения в инвестпроекты «Лесхоза»? — возвращается Белых к инвестпроектам.
— Так сказали в Минпромторге, — говорит ему Зудхаймер.
Белых в ответ на это очень громко рассказывает, что и по НЛК, и по «Лесхозу» правительство области вносило изменения в инвестпроекты, и Зудхаймер должен был знать об этом.
— По поводу «таксы 200 тысяч евро в год», которую, вы говорили, платили все. Кто еще из предприятий, реализующих проекты в тех же сферах, что и НЛК, платил ее? — продолжает задавать вопросы подсудимый.
— Сведений таких у меня нет. Но такса была установлена еще при Ларицком, — повторяет Зудхаймер.
Теперь Белых задает вопрос об обстоятельствах передачи первой взятки: он интересуется, куда именно в кабинете он положил деньги. Прокурор просит снять вопрос как повторный.
— По поводу письма об аннулировании проектов НЛК. Можете его описать?
— Я не помню, все со слов директора, — говорит свидетель.
— Когда оно было получено? — расспрашивает Белых.
— Не готов сказать.
— Следующий вопрос. Вы говорите, что после нашей встречи в Братиславе в декабре, 29 декабря к вам пришла налоговая. Вы считаете эти события взаимосвязанными?
— Я не могу утверждать, что это ваша как бы работа. Но очень уж много совпадений.
— Какую я на себя брал ответственность при реализации вами инвестиционных проектов?
— Вы не брали. Мы хотели банкротить предприятие. После этого у нас бы там проблем не было. Вы убеждали, что этого делать не надо, предоставили списки предприятий.
Подсудимый переходит ко встрече в Риге. Зудхаймер, отвечая на вопрос, говорит, что на этой встрече с Белых выборы не обсуждались.
Он просит Зудхаймера вспомнить про переводы денег на благотворительность, но бизнесмен говорит, что ими занимались директора предприятий, а ему об этом ничего неизвестно. Белых просит уточнить, кто сказал ему, что он «злился» после передачи 50 тысяч евро Эриком Зудхаймером. Свидетель предполагает, что, возможно, это говорили не ему, а кому-то из директоров предприятий.
— Вы говорите, что вы не знали, что 24 июня планируется задержание, и для вас это было шоком? — интересуется Белых.
— Про эксперимент я знал в деталях, что физическое задержание произойдет — я не знал.
— Схема конспирации исходила от вас? Правильно?
— По телефону я никогда не называл деньги деньгами. Документами — иногда.
Теперь вопросы свидетелю задает адвокат Белых Андрей Грохотов.
— Можете объяснить, почему в течение двух лет вы по поводу взятки не обращались никуда? — спрашивает защитник.
— Стыжусь.
— Это оценка, а причины я так и не услышал.
— Я боялся за предприятия, не представлял себе… Вы думаете, мне 200 тысяч лишние? А если бы я не дал, что бы сейчас было? — задается вопросом Зудхаймер.
Грохотов просит рассказать, почему в 2015 году 200 тысяч «ежегодных» евро не передавались. Свидетель связывает это с приговором Ларицкому. «Никита Юрьевич больше об этом не попросил. Любой контакт — это его личная инициатива. Если бы я выкупил все залоги, он бы вообще никогда со мной больше не говорил», — отвечает Зудхаймер на вопрос защитника.
Адвокат просит пояснить про швейцарскую компанию, через которую Зудхаймер первоначально инвестировал в НЛК и которую он продал Ларицкому. Сразу же после продажи фирмы, вспоминает свидетель, на нее пришли деньги компании Ларицкого «на покупку какого-то оборудования».
Затем Грохотов говорит, что на допросе Ларицкий заявлял об угрозах со стороны Зудхаймера. Прокурор вскакивает со стула и просит снять вопрос.
— И Ларицкий не был допрошен! — поддакивает коллеге прокурор Тарасова.
— Был! Это вы просто в отпуске были, — парирует Белых. — А мы теперь будем снова допрашивать всех свидетелей, которые были во время отпуска мадам Тарасовой?
Судья делает Белых замечание.
Адвокат Грохотов расспрашивает Зудхаймера про то, как он стал владельцем НЛК, и пытается узнать, почему же тот решил заняться убыточным предприятием. Зудхаймер долго отвечает о поддержке правительства и обещаниях Ларицкого.
— Вы рассчитывали в конечном счете вернуть свои вложения?
— Это была единственная цель.
Зудхаймер говорит о ведении бизнеса в Кировской области и спрашивает, как филармония в Кирове и детский сад оказался в залоге у частной компании; теперь на вопросы он отвечает громко и дерзко.
Защитник Белых упоминает завод по строительству щитовых домов. Свидетель говорит, что в рамках инвестпроекта завод был построен. Они также вспоминают строительство цеха на территории НЛК.
— Я вам еще одну историю могу рассказать, если интересно, — говорит Зудхаймер.
— Лучше просто вопрос-ответ, — прерывает его Грохотов и смотрит на судью.
Он спрашивает, известно ли Зудхаймеру об исключении УК «Лесхоз» из списка приоритетных инвестпроектов, но свидетель про это ничего не помнит.
Грохотов вспоминает про адвоката Дениса Тумаркина: имел ли он какое-то отношение к делу Ларицкого. Свидетель говорит, что имел. «Это все дела [Никиты Белых] не касается, НЛК точно не касается. Это все мое личное дело с Ларицким», — отрезает Зудхаймер. По поводу вымогательства Тумаркиным 10 млн долларов он обращался в СК, добавляет бизнесмен, «и до сих пор обращаюсь»: «Тумаркин непотопляем».
В 2015 году руководителя юридической фирмы «Защита» Тумаркина приговорили к шести годам колонии за посредничество во взяточничестве, покушение на мошенничество и заведомо ложный донос. В октябре 2017 года он упоминался в материале «Новой газеты» как заключенный СИЗО «Водник» в связи с вымогательством денег у погибшего в изоляторе топ-менеджера Роскосмоса Владимира Евдокимова.
Адвокат Грохотов цитирует расшифровку аудиозаписи из разговора Белых и Зудхаймера в аэропорту Риги. Он интересуется, связаны ли меры конспирации именно с губернатором, либо же он прибегал к ним всегда. Адвокат зачитывает цитату, где Зудхаймер говорит о прослушке. Свидетель уточняет, что речь идет о Ларицком и Тумаркине.
Зудхаймер говорит, что адвокат Тумаркин и Ларицкий всегда прослушивали его, когда он приезжал в Россию. Прокурор поднимается с места и напоминает, что Тумаркин отношения к делу не имеет. «Я вообще все эти вопросы буду снимать!» — повышает голос судья.
Свидетель, отвечая на вопрос защитника Белых, напоминает, что во время беседы в Риге были четко оговорены сроки передачи денег.
— А он предлагал куда-то перечислить деньги?
— Он? Да ни за что! — восклицает Зудхаймер и снова начинает рассказывать про требование Белых передать деньги наличными.
Грохотов интересуется, передавали ли подчиненные Зудхаймера ему свои записи разговоров с Белых. Свидетель не помнит, когда получил записи; потом он передал их в правоохранительные органы.
Защитник листает документы.
— Время, время, уважаемые… — торопит Зудхаймер.
— Юрий Саныч, мы вас так долго ждали, — улыбается Никита Белых.
— Я бы с радостью еще пару дней с вами! — отвечает свидетель.
— Я вас приглашаю в «Лефортово», там отличные номера.
Адвокат расспрашивает про пакет, который был передан экс-губернатору в ресторане в Lotte Plaza. Зудхаймер рассказывает, что пакет он взял в офисе «у Андрея». Защитник просит уточнить, были ли вино и деньги в одном пакете. «Давайте посмотрим видео. Два года прошло», — безразлично отвечает Зудхаймер.
— Скажите, по Эрику Зудхаймеру… Кто оплачивал услуги нанятых лиц, которые его сопровождали?
— Я, — отвечает Зудхаймер.
— В стоимость входило оборудование, которое они использовали?
— А какое, там какая-то сумка была... — задумался свидетель.
— Аудио, видео, — уточняет адвокат.
— Я вас умоляю… Ну я там тысячу долларов заплатил.
Куда делись записи потом, свидетель не помнит.
Грохотов спрашивает, знал ли Эрик Зудхаймер, что для чего приехал в Москву. «Я не морочил голову мальчику», — говорит бизнесмен.
Зудхаймер начинает подробно рассказывать о «тяжелой ситуации» и своих опасениях за племянника: «Мальчик родился в Германии, выучил русский в Литве… Я минуты считал, когда он покинет Россию». Он повторяется про «невыполнимые условия», которые поставил Белых.
Свидетель говорит, что обратился в ФСБ 6 июня 2016 года; до этого с силовиками он не сотрудничал. Со своими друзьями и партнерами он вел «интенсивные дебаты» о том, что как следует поступить. «Некоторые из них до сих пор со мной не здороваются», — замечает Зудхаймер.
— Вас интересует, что я думаю, должен ли Никита сидеть в тюрьме? Не должен. Никита добрый человек, — отвлекается свидетель. Судья останавливает его и просит вернуться к сути дела.
Снова вопросы задает Белых. Он спрашивает, что изменилось после взятки в 2014 году. Зудхаймер говорит, что «все стало спокойно». «По документам все по-другому», — комментирует подсудимый.
Он спрашивает, известно ли ему о каких-то отношениях Белых с другими бизнесменами. Свидетель отвечает отрицательно.
— Предлагалось ли мной проведение совещания с представителями налоговой и вашими предприятиями так же, как и с другими предприятиями?
— Предлагалось.
— Почему этого не произошло?
— Не знаю, — отвечает Зудхаймер.
Теперь Белых и Зудхаймер обсуждают сотрудничество губернатора с менеджерами НЛК и «Лесхоза». После этого Белых говорит, что у него нет вопросов, и предлагает еще раз прослушать аудиозапись разговора в аэропорту Риги.
Гособвинительница в свою очередь предлагает частично огласить расшифровку из материалов дела, чтобы не тратить время.
Свидетелю задает вопрос судья Васюченко:
— Оговаривали ли вы с Никитой Юрьевичем, за какие действия вы ему передавали денежные средства когда-либо? Вы можете описать суду, за что вы их передавали?
— Я еще раз повторяю, 200 тысяч в год. За что? За то, что он просто губернатор, что хорошо к нам относится.
— Вменяется Никите Юрьевичу то, что он требовал деньги за ослабление контроля за ходом реализации инвестпроектов НЛК и УК «Лесхоз» и предписаний о необходимости устранить нарушения. О чем-то таком шла речь? — уточняет судья.
Зудхаймер рассказывает, что, когда он принял предприятия, они отставали в реализации проектов, и в письмах от правительства были такие формулировки.
— Вы это обговаривали или вы сами предполагали, что что-то может произойти?
— Ну, мы каждый раз обсуждали, что в инвестпроектах были нарушения в выполнении у обеих компаний. Мы пытались догонять.
— Почему вы понимали, что настал период, когда надо передавать деньги?
— Мне в 14-м году сказали русским языком, что надо передавать деньги. Я жадный немец, на эти деньги можно жить, богато жить. Мне российские партнеры объяснили, что это Россия. «За что?» «Чтобы работать!».
После этого свидетель подробно рассказывает о том, в каком плохом состоянии были дела НЛК, и что новым владельцам удалось сделать с предприятием за два года.
— Разговор шел о передаче средств на избирательную компанию? — уточняет судья.
— Ну, Никита Юрьевич часто говорил о выборах. Да, он говорил, но я пропускал это мимо ушей. Он же интеллигентный человек, не мог сказать: «Эй, ты!».
— Почему вы сделали вывод, что таким образом он вымогает деньги не на выборы?
Зудхаймер говорит, что сразу понял все про взятку, когда Белых попросил передать ему наличные.
Теперь вопросы задает снова представительница прокуратуры.
— Запись беседы Эрика с [секретаршей Белых Татьяной] Катанкиной, судьба этого оборудования вам известна?
— Я не помню.
— Когда вы передавали деньги и озвучивали проблемы НЛК и «Лесхоза»: инвестпроекты, котельная... Вы рассчитывали, что эти проблемы будут решены после передачи денег?
— Конечно.
— Сообщал ли вам Ларицкий, что у него есть административный ресурс в лице Белых?
— Конечно, — уверенно отвечает Зудхаймер.
Прокурор оглашает расшифровку записи встречи в рижском аэропорту. Она быстро зачитывает беседу Белых и Зудхаймера: в ней Белых говорит, что нужно помочь на избирательную кампанию; Зудхаймер спрашивает, что конкретно надо; Белых ему отвечает, что надо «как два года назад».
Белых прерывает прокурора, и отмечает, что на вопрос Зудхаймера о возможности перечислить деньги, он говорит: «Да, можно». После этого Зудхаймер говорит, что посоветуется, как лучше сделать, так как он в этом вопросе «лошара».
Зудхаймер замечает, что в том разговоре не упоминались купюры. Он предполагает, что беседа об избирательной компании была для того, чтобы «успокоить себя». «Никита Юрьевич пытается получить деньги. Он предлагает варианты, которые будут невозможны для меня, потому что я иностранец», — говорит Зудхаймер.
— Этот диалог завуалирован? — спрашивает прокурор и улыбается.
— Нуууу… Да, — отвечает свидетель и говорит, что специально спросил «сколько», чтобы это было на записи.
Белых пытается выяснить, как Зудхаймер сделал вывод о наличных, если он сам предлагал перевести на счета общественных организаций. Между ними начинается перепалка: Белых объясняет суть расходов с избирательного счета.
— Как вы сделали вывод, что я хочу получить наличными крупными купюрами?
— Ну, вы же их взяли!
— Подождите…
— Ну, я догадался! — в зале все смеются.
Теперь адвокат Грохотов хочет узнать, почему никто из фигурантов дела не упоминает об обязательном платеже в 200 тысяч евро каждый год. «В каком-то контексте, любом, это не звучит», — удивляется адвокат. Они начинают спорить о формулировках из диалога в рижском аэропорту.
Пока Белых снова зачитывает расшифровку, Зудхаймер поворачивается к своему адвокату и говорит, что хочет улететь. «Вы не успеете», — вмешивается в их беседу прокурор.
Зудхаймер и Белых на повышенных тонах спорят о записи. По поводу разговора вопросов к свидетелю больше нет.
Прокурор говорит о вопросах по другому разговору, который уже оглашался. Судья просит «Сашулю» принести какие-то диски.
Поднимается адвокат Зудхаймера и говорит, что у него самолет в восемь вечера, который «нереально отложить».
— Ну, значит в следующий раз, — говорит судья.
— По состоянию его (Зудхаймера — МЗ) дел, он не может не быть завтра в Цюрихе, — предупреждает адвокат.
Судья Васюченко говорит, что нужно еще изучить другие записи с его участием и протоколы допросов: «Вы основной свидетель, вопросов к вам еще очень много, сегодня мы будем сидеть до ночи, или вы прилетите еще раз…».
Тогда адвокат Зудхаймера говорит о болезнях бизнесмена. Судья раздраженно делает ей замечание: «Вы и так там сидите, говорите, бумаги какие-то подаете». Зудхаймер говорит, что готов остаться, но видит, что «не успеем до десяти вечера». Он обещает прилететь еще раз, но не может сказать, когда именно.
Судья отмечает, что во время следствия его допрашивали 13 раз, а в показаниях много противоречий. «Мы должны их все устранить», — констатирует Васюченко. Она настаивает на дате второго допроса. «Поверьте мне, я прилечу», — уверяет Зудхаймер.
Прокурор ходатайствует об оглашении показаний Зудхаймера. Судья удовлетворяет просьбу.
Судья читает протокол допроса от 9 ноября 2016 года и обращает внимание на замечания к протоколу: в них Зудхаймер отмечал, что ничего не знал о программах по благоустройству Кирова; в совещаниях по этому вопросу не участвовал. Также на допросе он говорил, что полученные взятки Белых тратил по своему усмотрению. Далее он говорит, что передал Белых взятки на общую сумму 400 тысяч евро «за покровительство моему бизнесу» и перечисляет проблемы НЛК и «Лесхоза».
Зудхаймер подтверждает, что давал эти показания. Прокурор уточняет, куда именно Белых положил взятку 14 мая 2014 года: сегодня свидетель говорил, что положил деньги под стол, а из протокола следует, что в шкаф. Зудхаймер не может точно пояснить, куда губернатор положил деньги, но про шкаф он ничего не помнит.
— Никита Юрьевич наверное помнит, знает, — поворачивается Зудхаймер к подсудимому.
— Он отрицает передачу этих денег, — представительница прокуратуры и улыбается.
Белых задает вопрос.
— Знаете ли вы, что за 10 дней до получения письма об аннулировании участия НЛК и «Лесхоза» в инвестиционных проектах, было совещание по проектам этих предприятий, на котором были [представлявший интересы Зудхаймера Борис] Якубук, [гендиректор НЛК Василий] Романюк, [на тот момент замдиректора комбината Руслан] Цуканов, [представитель предприятия Евгений] Наймушин. И на этом совещании было принято решение не исключать предприятия из списка приоритетных и рекомендовать внести изменения. Не кажется вам странным, что через 10 дней после этого совещания я вымогаю у вас взятку?
— Нет, не кажется, — коротко отвечает Зудхаймер.
Также Белых упоминает, что на допросе Зудхаймер сказал, будто у местных предпринимателей были сложности в организации встреч с губернатором. Прокурор говорит, что это повторный вопрос. У подсудимого больше нет вопросов.
Адвокат Грохотов обращает внимание на то, что слова о «ежегодности» уплаты 200 тысяч евро появились только сегодня: в описании встречи в протоколе допроса Зудхаймер это не упоминал. Бизнесмен жалуется, что во время следствия следователь не давал ему рассуждать и отступать от обвинения в адрес Белых. Свидетель говорит, что Ларицкий тоже каждый год платил.
— Каждый год? — переспрашивает Белых.
— Не знаю.
Теперь свидетель уходит в рассказ о том, что по факту не занимался своими кировскими активами. В регион он ездил только тогда, когда с ним хотел встретиться Белых. «Он хоть и говорил, что любой к нему мог зайти, но Цуканов, например, не мог», — жалуется Зудхаймер. Для него любая поездка в Киров была «испытанием»: «После 2014 года я сказал, что ничего не хочу знать об этих компаниях». Он подчеркивает, что не хотел летать в Россию, ему это было неудобно.
Вопрос задает судья. Она уточняет, за что именно просил деньги Белых: на допросе Зудхаймер говорил, что за обещание оставить НЛК и «Лесхоз» в списке инвестпроектов и покровительство, а теперь говорит, что он сам «догадался» передать деньги.
— То есть вы передали деньги, а потом спросили: все, вопрос [с исключением проектов] решен? — уточняет судья.
— Да!
Судья Васюченко спрашивает, было ли «протокольное решение» проблем НЛК и «Лесхоза» до передачи денег Белых.
Адвокат Зудхаймера снова возмущается тем, что ему надо на самолет. Судья резко отвечает, что это «серьезный вопрос» и напоминает, что Зудхаймер принял решение, когда писал заявление.
Свидетель просит у судьи время, чтобы назначить дату второй поездки. Васюченко говорит, что «пока работаем каждую среду», а в дальнейшем она планирует добавить второй еженедельный рабочий день.
На этом заседание заканчивается. Следующее состоится 22 ноября в 12:00.